фoтo: Сeргeй Ивaнoв
В сущнoсти, пoд сeбя тeaтр Швыдкoгo сoздaл сoбствeнный жaнр — русскoгo мюзиклa, причeм, нe кaкoй-тo рaзвлeкaтeльнo-плaстмaссoвый, этo был имeннo тeaтр-пoиск, причeм пoиск трудный, пoдчaс, нa крoви, кoгдa всё мoглo пoмeняться с нoг нa гoлoву зa мeсяц дo прeмьeры… Ничeгo, и сoстoялся и прижился, и двe «Зoлoтыe маски» тому подтверждение. Мало того, мюзикл — вообще жанр для нас новый, была серьезная яма в творческих кадрах, в их обновлении. Марина Швыдкая набрала специальный курс в Щукинском училище. Да и сам театр (хотя исповедует гонорарную систему без постоянной труппы) все-таки сколотил вокруг себя крепкий артистический костяк, а все потому, что это — не нафталин, а новая живая ткань, новое пекло, броситься в которое — одно удовольствие. Взять ту же «Принцессу»: мюзикальные артисты учили цирковые трюки, артисты же цирковые осваивали серьезные драматические приемы. Год от года театр рос. Наращивал мускулы, не утрачивая задора и даже ребячества, легкости в замыслах. И вот жизнь неожиданно сама подсказала такой крутой перелом — практически, вознесение на московский Бродвей. Скоро артисты скажут последнее «прости» Филевскому парку, Большой Филевской лице — месту где театр родился и, что важно, состоялся. А вот что дальше — это мы и пытаемся выяснить в беседе с Михаилом Швыдким. Не потребуется ли творческая перестройка? — Для меня это очень серьезный вопрос, потому что я вижу большое количество настоящих творческих вызовов. Здесь будут очень жесткие финансовые условия… Хотя и в «лесу» были жесткими. В «лес» приезжала публика, которая про нас изначально знала, была мотивирована. — Еще бы: 15 минут надо было шагать от метро. — Вот именно. Прежде к нам ездили специально: ДК им. Не было случайных. А в центре — огромные людские потоки, которые ничего не знают про нас, не понимают, кто мы такие. Не хочу сравнивать, но когда Станиславский с Немировичем-Данченко создавали Художественный театр, то в название хотели добавить словечко «общедоступный», но потом решили, что это слово надо убрать. И здесь должны играть на вкусы людей, которые хотят «зрелища и всё». Если те, кто привык ходить чисто на мюзикл, посмотрят наше «Преступление и наказание», у них это вызовет известное напряжение. фото: Сергей Иванов
— То есть, художественные риски есть? Я этого опасаюсь. Опасаюсь, что мы окажемся просто на проходном месте, где люди будут ждать от нас только развлечения. А мы всегда старались делать, хоть и музыкальный, но культурный театр, а это создает понятные проблемы… Мы делаем это медленно, с какими-то сложностями, но это наш путь. Вот и сейчас мы занимаемся двумя новыми спектаклями, — это всё сложно, требует времени, тщательности. — Вы упомянули две будущие премьеры — одна, я полагаю, это спектакль про вокальный конкурс, вы о ней как-то рассказывали, а вторая? — Сейчас мы начнем делать детский спектакль, который будет называться «Чудеса и куролесы» по мотивам «Алисы в стране чудес», причем, «куролесы» — это слово Набокова, он переводил так «Алису». Его мы постараемся сделать к зиме. Кстати, в Японию с «Золушкой» мы поедем и в 2020-м. У нас много японских предложений, например, они просят «Преступление и наказание»… — А во время поездок театр продолжит функционировать? — В Японии мы работаем в августе и половине сентября, когда в Москве еще нет сезона. — Кстати, «Алиса» будет в чем-то по стилистике схожа с «Золушкой»? — Нет-нет, это совершенно другой спектакль, на нем работает молодой режиссер вместе с художником, который делал «Принцессу цирку». — У вас уже сложилась обкатанная труппа. Она как-то пополняется? — Мы же русские люди. Часто дописываем роли. Как, например, в «Принцессе цирка» была дописана роль для Шифрина. И сейчас об этом думаем, но это очень непросто… — А с экспериментального курса Марины Швыдкой кого-то берете? — Человек десять у нас уже работает. То есть, с ними мы заключили контракт на следующий сезон. Кто-то будет играть роли, кто-то выступит в ансамбле, но мы на них ориентируемся. — То есть, нет проседания в образовательной нише? — Нет, пока мы обеспечены хорошо обученными артистами. — А сколь сложно будет адаптировать ваши спектакли для новой сцены? — Сложности вызовет только перенос «Преступления и наказания». Дело в том, что на новой сцене нет той высоты, которая была в ДК им. Мы сейчас занимаемся вопросами звукоизоляции, чтобы играть полуночные спектакли, есть у нас такая идея. Они будут начинаться в 23.00, а заканчиваться в час ночи. Это не вместо репертуара, а в дополнение. Чтобы привлечь молодежь. Кстати, и блоки наших спектаклей станут куда длиннее — по полтора месяца играть будем, потому что очень сложно менять декорации, сложен приезд фур в центр города… — Вы всё там сейчас ободрали, делаем ремонт. А когда ремонт — это уже своё. — Но когда-то у вас будет свое собственное здание? — Мы думаем о том, чтобы нам, в конце концов, построить свой дом, но с «Россией» мы подписали договор на пять лет. Пока так.
